Мой сосед по комнате во время Весенних Тренировок сезона 1972 года наконец явился около девяти вечера. Фанаты «Метс» отлично помнят Майка Вейла, потому что в 1975 году он поставил рекорд по хитам среди новичков МЛБ с серией из 23-х результативных матчей подряд, которая не только началась с его самого первого выхода на биту в Лиге, но и стала самой длинной рекордной серией в истории «Метс»*1.
*1 — Оба рекорда уже побиты. Рекорд по хиттинг стрику среди новичков в Национальной Лиге и МЛБ принадлежит кэтчеру Бенито Сантьяго с 34 матчами в 1987 году. Среди игроков “Метс” рекорд принадлежит Моисесу Алу, который в 2007 году в возрасте 40 лет отмечался хитом на протяжении 30 матчей подряд.
Только представьте: установить новый рекорд команды сразу же, с места в карьер… Но в 1972 году Майк был просто еще одним парнем из области залива Сан-Франциско, задрафтованным из колледжа Де Анца в Купертино. В паре комнат от нас жили Джерри Мамфри и Ларри Хэрндон, два афроамериканца, которых ждет долгая карьера в Высшей Лиге. Джерри был родом из Тайлера, штат Техас; Ларри прибыл из Санфлауэра, штат Миссисипи.
Я вспоминаю, как одним жарким влажным вечером мы все сидели в коридоре, а Ларри и Мамф что-то поедали из большой стеклянной банки.
— Хочешь попробовать, Кит? — спросили они.
— Что это за хрень?
— Маринованные свиные копыта!
Я отказался. А они просто посмеялись и сказали: «Что с тобой не так?». Это было частью красоты попадания в мир Высшей Лиги Бейсбола: меня выдернуло из моего маленького северокалифорнийского пузыря и представило широкому кругу людей по всей стране. И, конечно, было много игроков из стран Латинской Америки и Карибских островов. Сент-Питерсберг образца 1972 года и любой другой город, где я потом играл на профессиональном уровне, был тем местом, где молодой парень мог встретить людей отовсюду.
Но помимо бейсбола, нашей разношерстной группе особо нечем было заниматься: небольшой центр Cейнт-Пи был на расстоянии долгой автобусной поездки (машин ни у кого не было), и, кажется, там жили сплошь пенсионеры и те кому за 80. А вот что спасало нас от полной скуки, так это неухоженная площадка для игры в шаффлборд*2 на территории мотеля.
*1 — игра на размеченном столе или корте с использованием киев и шайб. Шайба должна остановиться в пределах определённых линий, вне зависимости от игровой поверхности. Игра была очень популярна среди аристократов Англии и очень похожа на кёрлинг.
Еды, к сожалению, было так же мало, как и развлечений. Перед тренировками нам давали завтрак, состоявший из тоста, бэйглов и холодных хлопьев вместе с кофе, молоком и соком. Был еще обед в виде супа и крекеров. Этого пропитания было едва ли достаточно для профессиональных бейсболистов, пытавшихся пройти отбор. Так что после тренировок мы ездили на городском автобусе в «Кафе Моррисона» на Четвёртой улице (это сеть ресторанов-буфетов). Спасибо, Боже, за «Кафе Моррисона».
Шесть долларов за ужин — это хорошо, ведь нам не платили зарплату во время сборов, а суточных на неделю давали всего 75 долларов (10 в день на еду, 5 на стирку). И вот нас около двадцати человек, уплетающих тарелку за тарелкой так, что старики за другими столами смотрели на нас, роняя челюсти от шока.
И в общем-то не так уж важно, что на Луне было больше развлечений, чем в Сейнт-Пи, ведь после длинного тренировочного дня и набивания животов у «Моррисона» сил у нас не оставалось: несколько партий в шаффлборд, и на боковую. Командные автобусы выезжали к тренировочному комплексу в 8 утра, от нас требовалось быть готовыми и одетыми по форме к 10 часам. Тренировочный режим состоял из калистеники*3, бега, упражнений, разного рода основ, еще бега, затем была настоящая практика на бите, ловля мяча в аутфилде, а для нас, инфилдеров — множество граундболов вплоть до перерыва на обед в полдень. Суп будете? Затем мы возвращались на поле за новой порцией практики на бите и основ, пока все — а нас было 500 человек — не выбьют мяч.
*3 — силовые тренировки с собственным весом, которые так любят админы First Base.
Где-то в 16:00 день заканчивался еще одной порцией бега, потом в душ и на автобус обратно до мотеля, и снова к «Моррисону». Из 500 игроков лишь 175 попадут в одну из семи команд систем «Кардиналс» в майнор-лиге. Отбор был строгим, а тренировки имели четкую структуру, чтобы каждый игрок показал свои способности боссам майнор-лиги, менеджерам, тренерам бьющих и питчеров. Все они разбрелись по четырем площадкам, клеткам для отбивания и на обзорную вышку в центре комплекса. Будучи игроком ты постоянно ощущаешь на себе их взгляд и очень ОЧЕНЬ стараешься их впечатлить. Такова цель: оставить хорошее впечатление. Итак, какое же впечатление оставил я?
Хм, вы же смотрели фильм «Природный дар»?. Один из моих любимых фильмов. Роберт Редфорд великолепен в роли Роя Хоббса, невероятно талантливого бейсболиста с загадочным прошлым, который спустя годы страданий, наконец, получает второй шанс сыграть за команду из Высшей Лиги. В фильме есть великая сцена, где Хоббс участвует в первой тренировке по отбиванию. Всё происходит на большом стадионе, все игроки и тренеры равнодушно смотрят на Хоббса, которому уже под 40 лет, встающего в бэттерский бокс.
Первый взмах — и мяч выстреливает в правый филд через забор, прямо на трибуны. Следующие 10 взмахов приносят тот же итог: Хоббс, самородок, выбивает мячи так чисто и далеко, что даже великий Тед Уильямс позавидовал бы. Так бывает только в Голливуде! (Хотя у Редфорда хороший, атлетический взмах; а музыка от Ренди Ньюмэна выше похвал).
Что ж, обстоятельства вокруг моей первой профессиональной тренировки с битой в первый день сборов даже близко не совпали, ну или оказались менее впечатляющими. Во-первых, я все еще был пацаном, едва взрослым, чтобы купить сигареты и журналы с девчонками в магазине (гипотетически). Во-вторых, я не был «никем»; на самом деле я был таким «премиальным малышом», это означало, что «Кардиналс» заплатили за меня большие деньги. Я знал, что боссы, тренеры и несколько знавших об этом игроков будут следить за «покупкой» в $30 тысяч из 42-го раунда драфта. В-третьих, и я не горжусь этим, я промазал первым же взмахом.
Видимо, я думал, что все будут бросать мне 190-мильные фастболы, и, оглядываясь назад, я понимаю, что первую подачу надо было пропустить. Но я взмахнул битой, пока мяч был на полпути к дому. Конечно же, вокруг клетки было много игроков и тренеров, ставших свидетелями взмаха мимо 85-мильного фастбола, и я услышал несколько смешков позади.
Пошла вторая подача, и в этот раз я уничтожил мяч… Шутка. Питчер развёл меня на плохой контакт, и мяч доскакал лишь на полпути к первой базе. Не самое лучшее голливудское представление. Но где-то к четвертой подаче я освоился, снова заработал над центром зоны и провел достойную серию (выяснилось, что в тот день не я один переживал: мой попутчик Марти ДеМерритт бросил кёрвбол над клеткой отбивающих в своей первой серии подач. Я такого никогда не видел.) Так почему же я был таким важным «премиальным малышом»?
Опять таки, меня выбрали из далёкой галактики, так же известной как «42-й раунд драфта любителей в июне 1971 года»; обычно ребята, выбранные настолько далеко, даже не подписывают контракты, не говоря уже о больших деньгах. Короткий ответ: меня должны были выбрать в более ранних раундах, но мой школьный тренер был немного говнюком, так что в выпускном классе я не играл в бейсбол. Лишь только после драфта и моей выдающейся игры в летней лиге в «Кардиналс» сказали: «Нам очень надо подписать этого парня». Иначе я бы отправился в колледж (меня очень ждали в Стэнфорде или Беркли, и в бейсболе, и в футболе, а еще было разрешение на поступление в Академию ВВС или ВМФ).
И всё сработало. В школе я был хорошим учеником, но не интересовался ничем, кроме профессионального бейсбола. Если по этому поводу и были сомнения, то их не стало, когда я подписал контракт с «Кардиналс», а папа настаивал, чтобы я в ожидании Весенних Тренировок набрал себе курсов в колледже на целый семестр. Да фигушки. Взамен я каждое утро уезжал из дома на машине родителей в аэропорт Сан-Франциско, парковался на старой полосе «школьников-любовников» и смотрел на взлетающие самолёты, пока не захочется спать. Я не успевал по всем предметам, и, конечно же, карточку с отметками отправили домой.
“Кит, это же всегда останется в твоей записи об успеваемости”, — говорил мой брат, старшекурсник в Беркли. — “Тебе надо было просто отчислиться, если ты не хотел ходить”.
Ну, я этого не знал, и не переживал об этом. Отец злился, но не так сильно, как я представлял. Конечно, у нас не было взрослой беседы — папа любил срываться с катушек, орать и кричать — но он уступил, и я почувствовал, что его впечатлила моя узколобость: стать суперзвездой бейсбола или ничего.
Вернемся в лагерь.
Первые отборы были произведены, и те из нас, кто остался, распределились на группы, соответствующие командам майнор-лиг, где мы скорее всего играли бы в этом сезоне.
На низших звеньях пищевой цепочки “Кардиналс” в минорных лигах была лига новичков — Gulf Coast League (c 2021 г. Florida Complex League). В ней сезон игрался в комплексах для Весенних Тренировок, без фанфар и матчей целыми днями. Шагом выше стал уровень «А», и там у «Кардиналс» было три команды: команда из Седар Рэпидс, штат Айова, была в низшей классификации уровня «А» в Лиге Среднего Запада; команда в Лиге Флориды из Сент-Питерсберг была крепкой для среднего уровня «А»-лиги; а в Модесто, штат Калифорния, команда играла в высшей классификации уровня «А», Лиге Калифорнии. Дальше шел уровень «АА», с командой из Литтл Рок в Арканзасе, игравшей в Лиге Техаса, и, наконец, уровень «ААА», Талса, штат Оклахома и «Американская Ассоциация».
Меня поместили в команду из Сейнт-Пи в Лиге Флориды, под руководством жёсткого Роя Майтики, заядлого курильщика. Я помню, как однажды в начале Весенних Тренировок Рой отбивал мне тренировочные граундболы на первую базу, а я блистал своей будущей «Золотой Перчаткой», отыгрывая каждый защитный момент, отлавливая все мячи справа, потом слева, слабые и сильные. Где-то через 25 минут отбивания граундболов на флоридской жаре выдохшийся Рой сказал: “Ладно, хватит”. Когда я сказал ему, что я хочу еще, он лишь посмеялся.
— Заглядывай ко мне лет через 10, и тогда тебе точно хватит.
Что ж, кажется, тренер думал, что я задержусь в игре надолго.
Отсеивание игроков всегда проводили в воскресенье перед понедельничным авансом за следующую неделю. Но мне особо не приходилось переживать, что на первой Весенней Тренировке меня отцепят, ведь организация вложила в меня много денег, как в проспекта. Это значило, что у меня было время на развитие, это успокаивало молодого человека, впервые оказавшегося далеко от дома и пытающегося освоиться в высококонкурентной сфере. Иначе это был бы очень сложный отрезок — напряжение, нарастающее в большинстве игроков, можно было сильнее почувствовать с уменьшением их количества. Я уверен, что прошел бы отбор даже не будь я премиальным малышом, но для меня бейсбол это ритм, и с дополнительным напряжением от возможного непопадания в состав ритм было бы сложнее найти.
Пока я отдыхал, Майк Вейл, мой сосед по комнате, был убежден, что его голова уже на плахе. Бедный Майк всю ночь перед финальным отбором провёл шагая туда сюда по комнате.
— Я обречен, — каждые пять минут горестно оглашал он.
— Ты не обречен. Иди спать.
Я видел, как Майк бьёт. У него был хороший взмах, и к тому же он был задрафтован «Кардиналс» в четвертом раунде.
— Тебе легко говорить, Премиальный Малыш!
— Ты прав. Ты обречён. Теперь заткнись пожалуйста и иди спать.
Этот подход тоже не сработал, и мы оба не спали почти всю ночь. Но Майк, конечно же, пережил отбор, и мы оба покинули лагерь с теплившейся надеждой играть в Высшей Лиге.
Однажды ночью, во время последней недели в лагере, некоторые из нас поехали на автобусе в центр посмотреть, как играют в Высшей Лиге. Обычно наши игры совпадали, но случилось исключение. Горели прожектора на “Эл Лэнг Филд”, где «Кардиналс» играли с «Метс». Мы получили билеты от клуба, на дешевые места, на галёрке. Стадионы Весенних Тренировок на самом-то деле как стадионы майнор лиги, и я был в восторге от возможности увидеть игру Высшей Лиги так близко.
Мы сидели, а там были они — могучие «Кардиналс», занимавшие инфилд, одетые в домашний белый цвет: Гибсон, Брок, Уайс, Мэтти Алу, Тед Симмонс и прошлогодний чемпион по проценту отбивания, а заодно и MVP — Джо Торре. От этого я сразу захотел оказаться там, в этой команде и в этой форме: красные птицы, сидящие на желтой бите, моя фамилия, отпечатанная аркой над моим номером на спине.
Это было так близко, будто можно потрогать.
И все еще так далеко. Через несколько дней тренировочного лагеря и начала сезона в А-лиге — у меня трещина в локтевой кости правого предплечья. Простая, рутинная игра в защите после взмаха на банте — то, что я уже делал миллионы раз на тренировках — но жесткий бросок третьего бейсмена нырнул в колени бегущего, который по стечению обстоятельств на шесть дюймов пересек фал-линию. Хрясь! Доктор наложил на руку гипс, и я пропустил первые 48 игр в 132-матчевом сезоне. Во дела!