Пацифика, 1961 год.
Мы с Гарри жадно поедаем вторые порции завтрака. Тем утром по дороге с работы папа купил колбаски чоризо и палку калабрийской сырокопчёной на испанском рынке, а маме оставалось лишь приготовить её, вдобавок пожарив яйца в пряном и соленом масле. Вкуснотища.
Отец складывает спортивный раздел газеты и передает его Гэри. «Сенаторс снова проиграли», — говорит мне папа. «Очень жаль мистера Лаваджетто».
Примечание First Base: Куки Лаваджетто был менеджером бейсбольной команды Миннесота Твинс, которая годом ранее ещё находилась в Вашингтоне, а многие по привычке её называли Сенаторс.
Мистер Лаваджетто — это Куки Лаваджетто, менеджер команды «Вашингтон Сенаторс». Я видел его фотографию в папиных альбомах, посвящённых его бейсбольной карьере. Иногда мы достаем их, и папа показывает нам все фотографии, рассказывая истории. Мистер Лаваджетто и папа были товарищами в бейсбольной команде военно-морского флота во время Второй мировой войны. Он играл инфилдером в составе «Бруклин Доджерс» и был четырёхкратным участником матча Всех Звёзд до отправки в Перл-Харбор. Папа говорит, что от Куки Лаваджетто он узнал больше про отбивание, чем от любого другого человека.
«Как и многие великие игроки, Куки прервал свою карьеру в Высшей Лиге из-за службы в армии», — рассказывал отец.
Я уже слышал это раньше, но все равно слушаю. Я тоже влюбляюсь в игру. Папа говорит, а я всё впитываю, как губка. Когда он упоминает знаменитых людей, с которыми играл в бейсбол, и рассказывает истории об их совместных играх во время войны. В этот момент происходит нечто странное: мой отец становится для меня почти богом, как будто я живу с персонажем из греческой мифологии. Мне нравится быть рядом с этим человеком, когда-то делающим все эти замечательные вещи, как и другие боги, за которыми я слежу по утренним газетным сводкам.
Например, история про Теда Уильямса игравшего за армейский авиационный корпус. Однажды Уильямс получил страйкаут, сказал папа, и подбросил свою биту в воздух так высоко, как только мог. «Люди говорят, что он темпераментный, — объяснил папа, — но на самом деле он просто последователен в своём стремлении к совершенству. Вот почему он может отбивать с .400 AVG”.
Конечно, только папа знает эти инсайды, потому что он был на том поле, играя на первой базе. Поэтому, пока соседские мальчишки вынуждены в поисках информации полагаться на журналы, у нас с Гэри есть папа, и мы знаем все о Теде Уильямсе и других вещах, таких как Gashouse Gang с Диззи Дином, «Янкис» и Ди Маджио, Чарли Герингере и Хэнке Гринберге в Детройте. Он рассказывал нам о Микки Оуэне из «Бруклин Доджерс» и его пропущенном мяче (passed ball) при третьем страйке, когда Томми Хенрик был на бите в Мировой Cерии 1941 года. Именно он и дал решающий экстра-аут «Янкиc», в итоге выигравшим игру и серию. И, конечно, о «бешеном рывке» “кардинала” Иноса Слотера по базам в седьмой игре Мировой Серии 1946 года, чтобы занести решающий ран. Папа знает всё это, и его сыновья тоже.
И не только нам с Гэри нравится, когда папа говорит о бейсболе. Но и его близким друзьям. Карл Валлеро, бывший кэтчер из минорной лиги, и Джо Ортега, испанец, который никогда не играл, но любит игру. Обычно они приходили к нам в гости со своими семьями или мы шли к одному из них домой на вечернее барбекю. После захода солнца мы с ребятнёй, все мокрые и потные от игры в бейсбол, прятки и пятнашки, пробираемся в столовую и устраиваемся на ковре, чтобы послушать, как отцы говорят о бейсболе за кофе и десертом *1. В основном говорит наш папа, остальные мужчины в комнате просто слушают как завороженные, они точно также очарованы, как и мы, дети.
*1 — Оглядываясь назад, можно сказать, что это было очень похоже на племенную посиделку, как в классическом романе Томаса Бергера «Маленький большой человек»: все молодые шайенны (индейский народ в США, примечание) сидели вокруг костра, пока старейшины и старики передавали из поколения в поколение историю своего народа.
«Две самые важные вещи, которые мне когда-либо говорил мистер Лаваджетто, — говорит папа за завтраком, — это “выбивай мяч от просвета до просвета” и «Знай свою страйковую зону»». С этими словами он встаёт, уставший после ночного дежурства в пожарной части*2, целует маму и направляется в их спальню.
*2 — В те времена пожарный в одиночестве нёс службу и не должен был спать всю ночь, пока остальные ребята спали, стоя на страже над телеграфной лентой, ожидая любых сигналов тревоги, которые могут прозвучать посреди ночи.*2 — В те времена пожарный в одиночестве нёс службу и не должен был спать всю ночь, пока остальные ребята спали, стоя на страже над телеграфной лентой, ожидая любых сигналов тревоги, которые могут прозвучать посреди ночи.
На столе для завтрака папа оставил закрытые пакетики с бейсбольными карточками — в каждой из них были десять карточек и жвачка. Это было вторым угощением этим утром после чоризо. Мама говорит, что мы можем отложить домашние дела на попозже, но мы всё равно помогаем убрать посуду со стола и моем руки, чтобы смыть жир. Потом мы снова садимся за стол, открываем пакетики с карточками, молясь, чтобы нам попался Микки Мантл или Уилли Мэйс, но их там нет — суперзвёзды никогда не попадаются. Мы пересчитываем карты, кладем самые любимые в карманы вместе с жевательной резинкой, и мама отправляет нас идти играть на улицу, чтобы папа мог отдохнуть. Мы с Гэри уже знаем, как это делается, и благодарны, что эти ночные дежурства бывают только раз в месяц. Мы выходим через парадную дверь, чтобы посмотреть, чем заняты остальные жители района.
