Род Кару и Нолан Райан были большими друзьями. В 1979 году они жили по соседству, и это было очень интересное время для них. Как говорит Джейми Эрон, вместе с Кару написавший книгу One Though Out, именно в тот год он стал самым высокооплачиваемым бейсболистом. Спустя год Райан отобрал этот титул, став первым игроком лиги, получившим 1 млн долларов за сезон.

Можете попробовать представить, что думали люди, живущие в их районе.

Но это было справедливым. Райан был самым непробиваемым питчером лиги. А Кару, как написали на обложке журнала «Time», был «лучшим отбивающим бейсбола».

«Как у бьющего, у него нет слабых мест», — говорил в интервью для журнала Кэтфиш Хантер. — «Ему можно бросать внутри, снаружи, высоко, низко, прямо или с кручением, он справится с любой подачей».

Прежде чем вернуться к Кару и Райану, стоит рассказать одну чудесную историю о Кару и Хантере. На поле они встречались друг с другом 111 раз, и Кару полностью доминировал в этом противостоянии. Суммарно он заработал показатель отбивания 34,7 %, выбив семь хоумранов и набрав 1,015 OPS. Но особенно выделяется матч, сыгранный 24 августа 1977 года. Хантер к тому моменту уже стал игроком «Янкис», и Кару в первой встрече того сезона выбил против него два хита.

«Как думаешь, сколько сможешь отбить сегодня?», — спросил у него перед игрой кэтчер «Янкис» Терман Мансон.

«Может быть парочку», — ответил Кару.

«У тебя нет шансов», — сказал Мансон.

«Это не всё», — улыбнулся Кару. — «Я скажу тебе, что это будет за подача и куда я её отобью, прежде чем он бросит».

Мансон ответил парой своих излюбленных словечек.

Когда в первом иннинге Кару вышел в бокс, Мансон пробормотал: «Он прибьёт тебя». Тот засмеялся.

«Он не собирается бросать в меня», — ответил Кару. Он посмотрел в сторону горки своим знаменитым пронзительным взглядом, и когда Хантер начал крутить мяч в руке, сказал: «Фастбол по внешнему краю, лайнер в левый филд». Последовал фастбол. Промелькнула бита. Мяч улетел в левую часть аутфилда, превратившись в сингл.

Мансон шагнул вперёд и разразился длинной тирадой.

Ампайр Рон Лучано, работавший в тот день на второй базе, улыбнулся и поклонился Кару. «Это было очень смешно. Типа, я бог», — рассказывал Род.

Гениальность Кару как отбивающего сводилась к трём вещам. Пару из них можно обнаружить в истории выше. Во-первых, его уверенность. Он излучал её словно радиацию. Он частенько начинал день с того, что спрашивал у нового товарища по команде: «Ты знаешь мою любимую песню?» Обычно тот смотрел на него с недоумением. А Кару отвечал: «Это национальный гимн, потому что каждый раз, когда я его слышу, я отбиваю два или три хита».

«Я хотел, чтобы каждый питчер знал, — писал Кару в своей книге «Hit to Win», — что я лучший».

Такую уверенность подделать невозможно. Точнее, подделать можно, но игроки уровня Главной лиги бейсбола видят ложную браваду насквозь и высмеивают её. Никто не сомневался в том, что уверенность Кару была реальной.

Второму секрету научить было невозможно: его руки были волшебными. Это был его дар. У Хэнка Аарона были невероятные запястья. У Теда Уильямса было сверхчеловеческое зрение. А руки Кару были быстрее, чем его глаза. Он пользовался этим, чтобы реагировать на любую подачу. Больше никто не мог так бить. А он мог поймать муху палочками для еды.

К слову, об Уильямсе. Кару часто вспоминал о «Великолепной Занозе». Они били совершенно по-разному. Уильямс считал, что ключ к классному удару заключается в выборе правильной подачи. Вы наверняка видели его карту страйковой зоны — как у Уоррена Баффетта в офисе — где Уильямс указывал на каждом её участке свой показатель отбивания. По его мнению, броски в среднюю часть приводили к результату 40,0 %, а подачи ниже и дальше — к 23,0 %.

Кару рассуждал иначе. Для него каждая подача в зону (и некоторые за её пределами) была возможностью, если её отбить туда, куда следовало.

«Тед не думал о том, что можно добиваться успеха на бросках по внешней части зоны», — говорил Кару. — «Но я зарабатывал на них 35 или 40 %, потому что знал, что могу просто вытянуть руки и отправить мяч в противоположную сторону».

Третий секрет отбивания Кару был связан с множеством стоек, которые он использовал. Если вы достаточно взрослый, чтобы помнить его игру в лучшие годы, то вы знаете, что комментаторы не переставали восхищаться тем, что у него были стойки на все случаи жизни. Дизайнерские для лучших питчеров. Специальные для различных счетов. Он был человеком с тысячей стоек.

Делал ли он это потому, что каждое новое положение давало ему немного иной взгляд на бросок?

Не совсем. И здесь мы возвращаемся к его отношениям с Ноланом Райаном.

До 1973 года Кару был довольно традиционным отбивающим. Он играл великолепно — дважды становился лучшим в лиге, получил награду Новичку года, попал в стартовый состав на пять Матчей звёзд — но ещё не поражал разнообразием своих стоек. Каждый раз, выходя на поле, он занимал классическое вертикальное положение и позволял рукам наносить удар. Никто не мог переиграть его фастболом.

Но потом появился Райан. И его фастбол кардинально отличался от других. Кару не мог его отбить. К 23 сентября 1973 года они встречались 25 раз, и он заработал только пять хитов. Более того, он получил десять страйкаутов. Это было абсолютно неприемлемо. Кару воспринимал питчеров как головоломки, и у каждой из них было решение.

За карьеру более 100 раз он встречался с четырьмя питчерами, и против каждого из них его показатель отбивания составлял не ниже 30,0 %. С восемнадцатью игроками — в том числе четырьмя членами Зала славы — он играл не менее 60 раз. Против них его результат составил 33,1 %. Рано или поздно Кару разгадывал всех.

Но с Райаном у него справиться не получалось. Он не мог решить проблему 100-мильного фастбола, который, казалось, подпрыгивал на фут, приближаясь к отбивающему. Он думал об этом до тех пор, пока не вывел две составляющих загадки.

1. Кару не мог попасть по высокому фастболу Райана

2. Кару не мог избежать высокого фастбола Райана.

В этом было трудно признаться самому себе. Кару по сей день гордится тем, как он отбивал фастболы. Спросите его, как бы он бил сегодня против ставших обыденными подач скоростью 95 и 100 миль в час. Он широко улыбнётся, словно Тай Кобб, и скажет: «Всего около 28,5 %. Но мне уже 74 года».

Поэтому ему пришлось признать, что высокий фастбол Райана был слишком быстр и поднимался очень резко. Учёные скажут вам, что поднимающегося фастбола не существует, потому что гравитация работает иначе, но учёным не нужно отбивать подачи Нолана Райана. Никакие цифры не отменяют того факта, что его поднимающийся фастбол перепрыгнул через большее количество бит, чем любой другой бросок в истории бейсбола.

Что мог сделать Кару? Он думал о том, чтобы поднять руки выше, чтобы можно было попасть по мячу, но понял, что не сможет этого сделать. Поэтому, как это ни парадоксально, Кару решил поступить наоборот — специально для этой подачи он решил приседать.

«Я опускался всё ниже и ниже, словно садился в кресло», — рассказывал Кару. — «И я не делал выпадов или шагов. Я просто стоял так и использовал руки. Он вынудил меня оставаться внизу».

В этом и был смысл: он приседал не для того, чтобы отбить лучшую подачу Райана. Это было напоминание о том, что нужно держаться подальше от этой подачи. В первый раз Кару получил страйкаут высоким фастболом, после чего сделал стойку ещё ниже. В следующий раз он отбил сингл влево. Затем сингл вправо. Затем был сингл по центру.

«Встань как мужчина!» — кричал на него Райан, а Кару улыбался. В следующем эт-бэте он выбил дабл в левую часть поля. В одной игре против Райана он заработал четыре хита… Не могу сказать точно, но, возможно, он единственный игрок, когда-либо делавший четыре хита против Райана в одном матче.

И именно тогда Кару понял, какие преимущества даёт смена стойки. Приседая, он предлагал Райану отказаться от своего высокого фастбола. Это срабатывало не всегда, но часто. Из 34 отбивающих, игравших против Райана не менее 70 раз — в этом списке Пит Роуз, Тим Рейнис, Андре Доусон, Робин Янт, Реджи Джексон и Майк Шмидт, а также достаточно игроков, едва не вошедших в Зал славы — Кару единственный, отбивавший с результатом 30,0 %.

А затем он начал использовать эту стратегию против других питчеров. Он изображал смятение у бокса, чтобы заставить их думать, что ждёт подачу по внешней части зоны. Он приседал ниже, словно ждал чего-то вниз и в сторону. Он делал шаг вперёд, как будто хотел медленной подачи, и отступал назад, как будто готовился к фастболу.

«Можете ли вы из своей позиции диктовать, какая подача вам нужна?» — спрашивал Кару в своей книге по отбиванию. — «Безусловно. Любой отбивающий может подчинить себе питчера. Почему нет? Они всё время делают то же самое».

Только он никогда не менял свою стойку полностью… в основном это была иллюзия. Опять же, в этом был гений Кару. Да, он изменял её внешний вид, но основа оставалась одной и той же. Его дальняя от питчера нога всегда находилась в одном и том же месте. Он никогда не перемещался в боксе. Он всегда одинаково смотрел на питчера. Каждый раз он использовал один и тот же подход.

Он просто делал это немного иначе, чтобы сводить питчеров с ума.

История о том, как Род Кару попал в высшие лиги, невероятна, независимо от того, сколько раз вы её слышали. Он родился в сегрегированном поезде в Панаме — его мать Ольга Теома ехала в одном из вагонов в хвосте, когда у неё начались схватки. Так случилось, что в поезде ехала медсестра по имени Маргарет Энн, которая прошла в последние вагоны и успокаивала её, пока врач Родни Клайн принимал роды.

Если бы Кару родился девочкой, его бы назвали Маргарет Энн, так многое значил для его матери поступок этой медсестры. Она серьёзно думала о том, чтобы назвать ребёнка «Маргарет Энн», даже если бы он оказался мальчиком.

Но вместо этого его назвали Родни Клайн Кару, в честь доктора.

Но Маргарет Энн не покинула его историю. Она очень сблизилась с их семьёй, и стала для Кару крёстной матерью. И она знала, что его отец Эрик был очень жестоким. «В моей жизни не было времени, — писал позже Род, — когда меня не били и не хлестали, часто без всякой на то причины».

Мать Кару отчаянно хотела увезти мальчика от отца. Когда ему исполнилось четырнадцать, Маргарет Энн спросила, не хочет ли он переехать к ней в Нью-Йорк. Ольга ухватилась за эту возможность. «У меня было ощущение, — говорил Кару, — что передо мной открывается совершенно новый мир».

Мир открылся не сразу. Он не играл в бейсбол в школе, его так и не взяли в команду. Причины могли крыться в цвете его кожи, языковом барьере или тем, что он ещё не сформировался как игрок. Последний вариант наименее вероятен, потому что Кару играл за любительскую команду «Бронкс Кавальерс» и бил так сильно, что несколько скаутов приезжали смотреть на него. В итоге он подписал контракт с «Твинс» за 5000 долларов.

Он уверен, что ничего этого бы не произошло, если бы не медсестра, едва не давшая ему своё имя.

Вы, наверное, знаете, что Кару был очень близок к результату 40,0 % в своём удивительном сезоне 1977 года. Но это был не единственный год, когда он подходил к этой отметке.

В 1974 году он достиг этой отметки 27 июня и держался около неё около трёх недель.

В 1975 году к 9 июня его результат составлял потрясающие 42,1 %, а 26 июля с показателем 38,6 % он всё ещё был на расстоянии вытянутой руки от него. В оставшейся части сезона у него не было спада (он отбивал на уровне 31,1 %), но для поддержания среднего результата 40,0 % этого было мало.

В 1978 году он набрал 40,0 % к концу мая.

В 1979 году за первые две недели он взлетел до 41,4 %, но затем быстро сбавил обороты.

Суть в том, что Род Кару много раз начинал сезон очень мощно.

Но 1977 год был его лучшим шансом. Он хорошо стартовал и к началу июля отбивал на уровне 41,1 %. В середине лета Кару потерял примерно 20 пунктов и, казалось, выбыл из гонки.

К 13 сентября его результат составлял 37,6 %, что было невероятным. Знаете ли вы, сколько игроков после Второй мировой войны сыграли 150 матчей с таким показателем отбивания?

Двое.

1. Род Кару

2. Стэн Мьюжиал в 1948 году*

* Ключевым моментом в этой статистике является игровое время. Когда Тони Гвинн показал 39,4 %, большая часть сезона была потеряна из-за забастовки. Когда Джордж Бретт заработал 39,0 %, он был травмирован и провёл всего 117 игр. Ларри Уокер, в 1999 году набравший 37,9 %, сыграл 127 матчей. У Теда Уильямса было 132 игры, когда в 1957 году он добрался до 38,8 %.

В любом случае, это был исторический сезон. Но Кару всегда говорит, что никогда не переставал жаждать хитов. И в последние две недели чемпионата 1977 года он взорвался словно вулкан. Он сыграл в 13 матчах, и в 11 из них выбил не менее двух хитов. В целом же на этом отрезке он заработал 50,0 %, отбивая снова и снова.

Этой вспышки оказалось недостаточно — средний показатель поднялся только до 38,8 %. Но Кару стал лучшим по количеству ранов, хитов, триплов, умышленных бейс-он-боллов и показателями OBP и OPS. Хотя «Твинс» в том году не претендовали на титул, его признали самым ценным игроком лиги.

До заветных 40,0 % ему не хватило восьми хитов. И он это запомнил.

Вот последнее, что стоит вспомнить о том сезоне. Кару был одним из лучших в истории игры по количеству баз, занятых после ошибок полевых игроков. Никто не скажет, умение это или чистое везение, но в этом году у него отняли семь хитов, назвав их ошибками. Вот так.

* В 1980 году Джордж Бретт остановился в пяти хитах от 40,0 %. Пять раз он занял базу в результате ошибки. Таким образом, со времён Теда Уильямса он ближе всех подобрался к знаковой отметке.