На стадионе в Канзас-Сити прямо позади правого филда установлен памятник Фрэнку Уайту. Приезжие могут этого не понять. Показатель отбивания за карьеру у Уайта был всего 25,5 %, хотя с годами его результаты улучшались. Он украл несколько баз. Да, некоторые болельщики других команд что-то слышали о том, как он играл в защите — будучи вторым базовым «Роялс» он заработал восемь Золотых Перчаток. Он они, скорее всего, не знают его так хорошо, как фанаты из Канзас-Сити.
Здесь это общепризнанный факт: никто не играл на второй базе так, как это делал Уайт.
Почему? Уайт провёл большую часть своей карьеры, играя на искусственном покрытии в Канзас-Сити, одном из самых опасных в мире. Если объединить изнуряющий зной — «жарче, чем две крысы в чёртовом шерстяном носке», как однажды сказал Ичиро — и газон арены «Роялс», то получится что-то невыносимое. Играть в инфилде было невозможно. Мячи подскакивали как гремучие змеи, всё время казалось, что приходится ходить по раскалённым углям.
* Прослушивая запись снова, я думаю, что Ичиро сказал про старый носок, но, цитируя, обычно пишут про шерстяной. И это звучит лучше
На поле Уайт был одновременно танцором и тореадором. Он ловил пули. Он прыгал за высоко отскакивавшими мячами, которые напоминали разъярённых пчёл. Никто не умел лучше него отходить назад при неудобных поп-апах. Первый бейсмен Джон Мэйберри обычно кричал «Фрэнк!» вместо «Я играю!»
Но мы всё ещё не добрались до истинной причины, по которой Фрэнку Уайту был установлен памятник. Он вырос в Канзас-Сити, практически в тени старого Муниципального стадиона. Он научился играть в бейсбол на городских улицах. Когда он был подающим надежды молодым игроком, он проводил лето, работая на строительстве будущего Кауффман-стэдиум.
И когда он стал звездой, обладателем Золотой Перчатки и героем Мировой Серии, он стал олицетворять мечты всех детей Канзас-Сити, надеявшихся тоже стать игроками «Роялс».
История бейсбола знает нескольких таких игроков. Их несложно вспомнить. Очевидно, что это Пит Роуз в Цинциннати. Тони Гвинн рос не в Сан-Диего, но учился там в колледже и стал олицетворением всего, что представляет собой этот замечательный город. Рикки Хендерсон вырос в Окленде. Райан Зиммерман играл за колледж неподалёку от Вашингтона. Отец Кэла Рипкена был тренером в «Балтимор Ориолс». Есть и другие.
Но мне кажется, что ни у одного игрока в истории — даже у Роуза или Уайта — звёзды не сходились таким образом, как у Джеффа Бэгуэлла в Бостоне.
Смотрите. Он родился в Бостоне. Его отец Роберт вырос в Уотертауне и играл в бейсбол за Северо-восточный колледж. Его мать Джен выросла в большой ирландской семье в Ньютоне и после окончания школы несколько лет играла в бостонских любительских софтбольных лигах. Оба они провели лучшую часть своей жизни на Фенуэе. Этот парень представлял Новую Англию точно так же, как семья Кеннеди.
Что ещё нужно для полного соответствия клише? Верно! Бабушка, которая живёт и умирает вместе с «Ред Сокс» — и у Джеффа Бэгуэлла такая была. Элис, мать Джен, с религиозным пылом слушала все репортажи по радио и регулярно читала спортивную колонку Boston Globe.
Позднее семья Джеффа переехала в Киллингуэрт в Коннектикут, но это всё ещё была сфера притяжения «Ред Сокс». Когда ему был год, родители начали учить его бросать мяч. Мечта о «Ред Сокс» пустила корни. Конечно, в детстве он был слишком маленьким, но он отказывался сдаваться. Его бейсбольным героем был обычный парень, отбивавший словно гигант.
Джефф Бэгуэлл вырос, боготворя Яза (Карл Ястрземски). Ну а кто ещё мог быть этим героем?
Серьёзно, это же фильм о «Бостон Ред Сокс», верно? И история становится только лучше, потому что в школе Бэгуэлла считали бесперспективным. Как писал репортёр Джим Брансфилд в книге «Джефф Бэгуэлл в Коннектикуте»: «Я помню, как один скаут сказал мне, что у него хорошая бита, но он не умеет бегать, не очень здорово играет в защите, у него обычная рука, и у него нет чёткого места на поле. Есть много таких ребят».
Поэтому он поступил в Хартфордский университет, единственную программу I дивизиона, предложившую ему стипендию. И там он встретил ещё большей персонажей из Новой Англии. Его первый тренер Билл Денехи вырос в Миддлтауне, Коннектикут, и некоторое время играл питчером за «Нью-Йорк Метс». Он сыграл роль упрямого тренера, который приструнил самоуверенного молодого игрока. В какой-то момент Денехи перевёл Бэгуэлла с позиции шортстопа на третью базу, и тот был этим недоволен.
Денехи посмотрел ему в глаза и сказал: «Ты слишком медленный, чтобы играть шортстопа».
Вскоре после этого Денехи был уволен по причине, которая не имеет отношения к нашей истории, но слишком хороша, чтобы её пропустить. Игроки Хартфорда и Коннектикута устроили массовую драку во время одного из матчей, и Денехи сказал журналисту, что надеется, что, когда помощник тренера Коннектикута Митч Пьетрас появится в городе, кто-нибудь взорвёт его машину. Ещё кое-что из этой истории мы опустим.
Дэн Гули — американский ирландец в четвёртом поколении, родившийся в Нью-Хейвене — стал новым тренером Хартфорда. Он оказал такое влияние на карьеру Бэгуэлла, что тот упомянул его в своей речи на церемонии введения в Зал славы.
Итак, вот парень из Новой Англии, воспитанный родителями из Новой Англии, тренируемый людьми из Новой Англии, одержимый фанат «Ред Сокс», боготворящий Яза, с бабушкой, вырезающей из газет заметки с результатами. Как эта история могла закончиться иначе, чем кражей сердец бостонских фанатов? Мэтт Деймон и Бен Аффлек готовы сыграть в этом фильме прямо сейчас.
И казалось, что так и произойдёт. «Ред Сокс» выбрали его в четвёртом раунде драфта 1989 года, и он поехал сначала в Уинтер-Хейвен, затем в Нью-Бритен, и бил всё лучше. Вы знаете, что случится дальше.
Да! Именно так!
Его обменяли на 37-летнего реливера Ларри Андерсена.
Серьёзно. Это одна из крупнейших ошибок в бейсбольной истории.
Сейчас нет способа объяснить это, дать достаточный контекст. Иногда менеджеры и генеральные менеджеры команд с плохим буллпеном теряют рассудок. «Ред Сокс» не первые и не последние, с кем это произошло.
Например, в 1993 году у «Роялс» были проблемы с буллпеном, и они внезапно решили, что жить не могут без парня по имени Стэн Белинда. Он был их единственной надеждой. Поэтому «Роялс» обменяли одного из лучших молодых питчеров Джона Либера, который затем выиграл 131 матч и финишировал четвёртым в борьбе за приз Сая Янга 2001 года.
Белинда, как вы уже догадались, не стал спасителем «Канзас-Сити».
«Ред Сокс» в 1990 году чудили ещё больше. Сейчас, когда они выиграли несколько титулов, говорить об этом странно, но с 1919 по 2003 год офис команды становился всё более безумным. Отчаяние достигло своего пика в 1990 году. Ещё были живы воспоминания о разбившем сердце поражении в Мировой Серии 1986 года. В 1988 году «Ред Сокс» были разбиты «Оклендом» в Чемпионской серии Американской лиги. Страх, что команда никогда не станет чемпионом, затмил рассудок.
А у «Ред Сокс» 1990 года были серьёзные проблемы с буллпеном. Все в Бостоне занимались поисками виноватых. Нужно было что-то делать. Но что? Ларри Андерсен играл хорошо. Да, ему было 37 лет. Да, его постоянно меняли, покупали, продавали, отчисляли и подписывали как свободного агента. Но в «Хьюстоне» в 1989 и 1990 годах он поймал хороший ритм.
А когда вы в панике, вы можете совершать безумные поступки.
Так «Ред Сокс» обменяли Бэгуэлла на Андерсена.
«Ларри — это ветеран лиги, который должен укрепить наш буллпен на этом этапе, — говорил генеральный менеджер клуба Лу Горман. — Хотя цена высока, мы рады приобретению питчера с опытом игры в плей-офф».
Цена была высокой? Да, именно так — «Ред Сокс» обменяли 22-летнего талантливого парня, родившегося и выросшего, чтобы стать суперзвездой команды, на Ларри Андерсена на месяц. Конечно, «Ред Сокс» попытались объяснить это. Они говорили, что у них уже есть третий бейсмен, который нравится им больше (Скотт Купер), и такой же первый бейсмен (Мо Вон), поэтому Бэгуэлл оказался лишним.
«Я восхищаюсь Джеффом Бэгуэллом, и надеюсь, что он построит выдающуюся карьеру, — сказал Горман журналистам. — Но сейчас моя задача — помочь команде выиграть титул».
Лу это не удалось. Андерсен сыграл несколько иннингов, «Ред Сокс» в четырёх матчах проиграли Чемпионскую серию Американской лиги «Окленду», после чего питчер уехал в «Сан-Диего» в поисках лучшей погоды.
Когда Джефф Багуэлл позвонил своей бабушке и рассказал ей об обмене, она заплакала.
Я постоянно спорю — ну, не столько спорю, сколько наслаждаюсь дискуссией — с моим другом Майклом Шуром о том, кто из пары Багуэлла и Гэри Шеффилда был более страшен на бите.
Майк по вполне понятным причинам склоняется на сторону Шеффилда. Я его понимаю. Шеффилд на бите был похож на человека, которого удерживают, чтобы он не полез драться. Он размахивал битой, его тело было похоже на свернувшуюся для атаки гремучую змею. Можно было услышать, как перед подачей он кричит: «Ну давай! Давай сюда!»
Багуэлл был полной противоположностью. Он принимал странную стойку — ноги так широко, как только можно — и выглядел так, будто он сидел на стуле. Его бита была направлена в небо, сам он был совершенно неподвижен. Это производило на меня пугающее впечатление, думаю, он выглядел более жутко, чем Шеффилд. Он стоял в боксе как статуя, ледяная скульптура, ковбой, перед тем как выхватить пистолет, а затем делал очень короткий замах, и это выглядело невероятно мощно.
Если позволите, я бы сравнил этих двух гигантов с соперниками Рокки.
Шеффилд — это Клаббер Лэнг, громкий и агрессивный.
Бэгуэлл был Иваном Драго, стоящим с ничего не выражавшим лицом, а потом говорящим с самым ужасным русским акцентом (как у Джона Малковича в фильме «Шулера»): «Ты проиграешь».
Оба они были пугающими. Я немного склоняюсь к Бэгуэллу — или, как стоило бы сказать, держусь от него чуть подальше.
Как игрок Бэгуэлл был очень разносторонним. Он был одним из лучших раннеров своего поколения — у него было несколько сезонов с 30 хоумранами и 30 украденными базами — и потрясающим первым базовым в защите. Семь раз он зарабатывал по 100 уоков за сезон, а с 24 до 32 лет проходил на базу бесплатно чаще, чем получал страйкауты.
Если бы не последние два сезона, сложившиеся не очень удачно, он бы завершил карьеру с показателями .300/.400/.500.
Сам Тед Уильямс назвал Бэгуэлла самым близким к Фрэнку Робинсону бейсболистом современности, что является самой высокой похвалой, которую только можно представить.
Лучший сезон в его карьере — в 1994 году — оказался сокращён, но не из-за забастовки. За день до преждевременного окончания чемпионата подача Энди Бенеса сломала ему левую руку. Это было для Бэгуэлла обычным делом из-за того, как он стоял в боксе и как держал руки. Он получал переломы три сезона подряд.
Сезон 1994 года был поразительным. Он бил с результатом 36,8 %, выбил 39 хоумранов, набрал 116 RBI и заработал 104 рана всего в 110 играх — и это при том, что половину этих игр он провёл в смертельной для хиттеров ловушке, называвшейся «Астродоум». В том сезоне на домашнем стадионе «Хьюстона» он отбивал с показателем 37,3 %. Это самый высокий результат среди игроков «Астрос», когда-либо выходивших на это поле.
Вот самые результативные игроки «Астродоума», выходившие на биту не менее 150 раз:
1. Джефф Бэгуэлл, 1994 год — 37,3 %
2. Хосе Крус, 1978 год — 35,3 %
3. Джефф Бэгуэлл, 1998 год — 34,7 %
4. Дэйв Мэгадан, 1995 год — 34,4 %
5. Крейг Биджио, 1991 год — 34,3 %
Всегда заманчиво порассуждать о том, какими могли бы быть результаты Бэгуэлла в 1994 году, если бы он провёл полный сезон. На деле же забастовка ему помогла. Его единогласно признали самым ценным игроком лиги, чего наверняка бы не произошло, если бы чемпионат был доигран, а он пропустил бы его часть из-за травмы.
Он так и не повторил успехи того года, хотя был близок к этому. В 1999 году он выбил 42 хоумрана и украл 30 баз, а также лидировал по количеству ранов и уоков. В следующем сезоне он заработал 152 рана, лучший результат со времён Лу Герига в 1936 году.
В 1997 году он выбил 40 хоумранов и 40 даблов, украл 30 баз и заработал 100 уоков.
В списке игроков, которым это удавалось, всего один человек — Джефф Бэгуэлл.
Вы, возможно, знаете, что Багуэлл не сразу был избран в Зал Славы. Ему потребовалось семь голосований. Причина практически наверняка была в том, что люди подозревали его в использовании стероидов. Публично его никогда ничто не связывало с запрещёнными веществами — он не сдавал положительных тестов на допинг, его не упоминали в докладе Митчелла, о нём не говорил Хосе Кансеко, никто из знающих людей не обвинял его, а сам он выступал против стероидов. Но слухи всё равно ходили, и в 2001 году Бэгуэлл сказал об этом Майку Берардино:
«В моём случае всегда присутствовал соблазн. Одно я знаю точно: после завершения карьеры я смогу вернуться домой и сказать, что сделал всё это сам. Если бы я был в худшем положении, то при том количестве денег, что крутятся в бейсболе, я, вероятно, уже воткнул бы иглу себе в задницу. В бейсболе слишком много денег. Если это действительно делает тебя лучше, то почему бы не попробовать? Всё, что нужно, это провести один выдающийся год. А потом у тебя будет ещё лет пять или шесть».
А вот его мнение об игроках, употреблявших стероиды:
«Я их не виню. Да, это может быть довольно рискованно, но им нужно кормить семью. Это большая дилемма. Нужно разобраться в себе и решить, что для тебя важнее».
Багуэлл был избран в Зал славы в 2017 году — он набрал более 86 % голосов. Все сомнения, которые могли оставаться в его отношении, практически исчезли.