Начнём со статистики: в современную эру бейсбола было 30 игроков, создавших 1000 ранов до своего 30-летия.

Не уверен, что этот факт вас поражает, но он довольно впечатляющий. Билл Джеймс придумал концепцию «созданных ранов» как относительно простой способ подсчитать вклад игрока в результативность его команды. Мы можем использовать для этого и другие показатели, но 1000 созданных ранов это самое красивое число.

Итак, ещё раз: 30 игроков, создавших 1000 ранов до своего 30-летия.

Из 30 этих игроков 23 избраны в Зал Славы. Это хорошо известные всем имена: Рут, Кобб, Фокс, Мэнтл, Мейс, Хорнсби, Аарон и так далее.

Среди семи, не входящих в Зал Славы:

  • Действующие игроки Майк Траут, Альберт Пухольс и Мигель Кабрера, которых несомненно выберут туда с первого раза;
  • Употреблявшие стероиды Барри Бондс и Алекс Родригес, которые, судя по цифрам, вообще два величайших атакующих игрока в истории бейсбола;
  • Вада Пинсон и Эндрю Джонс, заслуги которых пока не удовлетворили 75% голосующих. Пинсон участвовал в голосовании 15 лет. Фамилия Джонса ещё остаётся в бюллетене.

Итак, вы поняли — это 30 величайших молодых хиттеров в истории бейсбола.

И Фрэнк Томас выделяется среди них.

Только Тед Уильямс зарабатывал больше уоков за игру, чем молодой Томас. Только Уильямс заработал более высокий показатель OBP. Только Рут, Уильямс, Гериг и Фокс имели OPS выше. И знаете, что можно сказать обо всех этих игроках? Правильно. Они провели свою молодость, играя в сегрегированной лиге. Никто из них не играл в лиге, куда пустили бы Фрэнка Томаса.

Томас всегда был самым заметным игроком на поле — ничего удивительного для человека ростом 196 см и весом 125 кг — но за его габаритами люди часто упускали суть. Его гениальность была загадкой, его огромное тело было маской. Да, он выглядел как слаггер, его называли слаггером, он, очевидно, показывал слаггерские результаты. Но Томас не был слаггером.

Он был гением удара. Праворуким Тедом Уильямсом.

А люди его просто не замечали.

К тому моменту, когда 22-летний Томас достиг Высшей Лиги, он уже привык, что его тело скрывает происходящее внутри. Всю его жизнь люди говорили, что он футболист. Они не говорили, что он должен быть футболистом. Нет. Они говорили ему, что он футболист.

Дело в том, что он не хотел быть футболистом. Его игрой был бейсбол. Ему было 10 лет, когда его любимая младшая сестра Памела умерла от лейкемии, и Томас поклялся стать великим бейсболистом в память о ней.

Все — каждый — твердили ему о том, чтобы он бросил эти глупости, потому что его ждёт великое будущее в футболе. Он был таким большим, сильным, атлетичным. Томас не попал в школьную бейсбольную команду, но футбол давался ему легко. После окончания школы его не задрафтовала ни одна бейсбольная команда, но тренер Оберна Пэт Дай ждал его с распростёртым объятиями и футбольной стипендией. Разве он не хотел занести победный тачдаун Алабаме? Разве он не хотел отправиться в НФЛ, чтобы стать Оззи Ньюсомом или Келленом Уинслоу?

Нет. Он не хотел этого. В Оберне он провёл три матча как запасной тайт-энд, но его настоящим планом было попадание в бейсбольную команду, как до него это сделал Бо Джексон. На второй год Томас стал лучшим отбивающим в SEC. Он полностью отказался от футбола. «Чикаго Вайт Сокс» выбрали его под седьмым номером на драфте 1989 года.

Но даже в «Вайт Сокс» не разглядели его до конца. Они видели в Томасе большого мощного парня и да, он бил очень сильно. Но его определяло не это. Томас умел бить. Знаете, люди говорили, что Уильямс мог видеть швы на приближающемся мяче? Томас тоже мог это делать. Знаете, люди говорили, что у Стэна Мьюзиала такой безупречный глаз, что ампайеры просто отказывались засчитывать страйки против него? У Томаса был такой глаз.

В 22 года, начав играть за «Бирмингем», он уже выглядел как один из самых одарённых природой бьющих в истории. Его показатель отбивания по итогам 109 матчей составил 32,3%, он заработал 112 уоков.

«Вайт Сокс» вызвали его в основной состав. Он отбивал с показателем 33,0% в 60 матчах.

Затем он начал атаку на книги рекордов и воображение болельщиков. В каждом из следующих семи сезонов он отбивал с эффективностью 30,0%, делал 100 ранов, набирал 100 RBI и зарабатывал 100 уоков. Знаете, кто ещё делал подобное семь лет подряд? Никто. Ни Рут. Ни Гериг. Ни Бондс. Ни даже Уильямс, хотя надо сказать, что ему помешала военная служба.

Томас в точности знал, что делает. Он знал свою статистику до четвёртой цифры после запятой. Он знал историю бейсбола. Он знал себе цену. Вы же не думаете, что люди не советовали ему чаще взмахивать битой, быть классическим слаггером? Конечно говорили. Даже Тим Рейнис, его лучший друг в «Вайт Сокс», пытался заставить его быть более агрессивным. «Ты не можешь зарабатывать RBI, когда делаешь уоки», — говорил он Томасу.

Но Томас был перфекционистом. Он был художником. Он не мог взмахнуть на подачу в стороне от пластины, потому что это была подача мимо. Он устал от людей, которые говорили ему, каким он должен быть, что он должен делать. «Люди чаще всего говорят, что я не могу сделать это, я не могу сделать то», — жаловался он Рику Рейли из Sports Illustrated. — «Людям нравится ругать Фрэнка Томаса».

Он не хотел отступать даже на миллиметр. У него была своя философия: взмахивай на хорошие подачи, наплюй на плохие. Но все видели в нём только то, что хотели видеть. Они видели мускулы. Они видели отблески. Только сам Томас понимал, что находится внутри. За эти семь сезонов он четыре раза был лучшим в лиге по OBP, четыре раза по OPS, четыре раза по количеству уоков, дважды становился MVP и ещё дважды был близок к этому. В 1997 году он стал самым большим в истории бейсболистом, получившим титул лучшего отбивающего.

Только три таких больших человека — двое других это Деррек Ли и Майк Морс — достигали показателя отбивания в 30,0% в полном сезоне. Томас сделал это девять раз.

Невозможно рассказать историю Томаса, не затронув тему стероидов. Он играл в эпоху стероидов и в своё время был самым яростным их противником. Он призывал ввести тестирование на допинг ещё в 1995 году. Его много раз цитировали, намекая, что он знает, что другие игроки используют способы, которые сам он не приемлет, считает отвратительными и противоречащими сути бейсбола. Он был единственным действующим игроком, согласившимся поговорить с Джорджем Митчеллом, когда тот готовил свой доклад о проблеме допинга в бейсболе.

Даже после окончания карьеры игрока он не стеснялся высказываться против тех игроков, которые использовали (или могли использовать) стероиды в его время.*

«Я совсем не рад этому», — говорил он New York Post после того, как несколько подозреваемых в употреблении допинга были избраны в Зал Cлавы. — «Некоторые из этих парней были великими игроками. Но они не были бы ими без допинга. Я не против того, чтобы эти парни таким образом зарабатывали деньги и помогали своим семьям. Но не надо приходить в Зал Cлавы и говорить, что ты должен быть здесь, зная, что ты жульничал».

* Довольно странно, что после завершения карьеры Томас стал представителем компании Nugenix, производителя пищевой добавки, якобы повышавшей уровень свободного тестостерона. Это не запрещённый стероид, речь о другом. Но никто не знает, безопасен ли этот препарат (он не регулируется как лекарство и не проходил экспертизу), или даже как именно он работает. Продвижение такого продукта кажется странным для такого человека, как Томас.

Я много думал о том, почему Томас был так откровенен, когда другие игроки молчали. Я пришёл к выводу, что так происходило потому, что он понимал: ему суждено рано или поздно оказаться в центре допинговой истории, нравится ему это или нет. В конце концов, он был огромным. Он был бывшим футболистом. Он бил с большой силой, а позднее часто получал травмы. Вы знаете, к чему я веду: он должен был стать подозреваемым в охоте на стероиды.

Это несомненно сводило его с ума (а также показывает всю бесполезность попыток угадать, какие игроки применяли допинг, а какие нет, опираясь только на статистику и обстоятельства карьеры), но он не собирался мириться с этим. Фрэнк Томас хотел управлять этой ситуацией так же, как он управлял своими выходами на биту. Он вышел из себя. Он бросил вызов другим игрокам. С некоторым смущением Томас признался, что в молодости употреблял амфетамин, но считал это другим. Он не позволял никому причислять его к тем, что пользовался стероидами. И он не стал бы защищать и выгораживать таких людей, даже своим молчанием.

В статье Рейли о Томасе в Sports Illustrated есть показательный эпизод. Он произошёл после того, как бейсбольный аналитик ESPN Дэйв Кэмпбелл предположил, что Томаса можно выбить из игры высокими фастболами во внутреннюю часть зоны. Кэмпбелл ссылался на результаты Томаса против Нолана Райана: у Фрэнка было 0 из 12 при 11 полученных страйкаутах. Конечно, все эти 12 эт-бэтов пришлись на первые три сезона карьеры Томаса.

Томас не был впечатлён.

«Кто такой, мать вашу, Дэйв Кэмпбелл?» — Рейли цитировал выкрик Томаса в раздевалке. — «Отстойный бьющий с показателем 21,3% пытается сказать мне, что я не могу отбить? Бьющий с результатом 21,3%? Говорит, что я не могу выбить фастбол?»

Эта сцена — которую роскошно дополнил Оззи Гиен, поддразнивавший Томаса комментариями, что это правда и он не может выбить фастбол — показательна по ряду причин. Особо выделяются две из них.

Во-первых, он был абсолютно точен. Карьеру Кэмпбелл завершил с показателем отбивания 21,3%. Вряд ли это общеизвестный факт. Это означает, что Томас подсмотрел его, чтобы придать больше красок своей ярости.

Во-вторых, это показало, какая страсть скрыта за его мягким и спокойным стилем игры.  Томаса называли вежливым гигантом чаще, чем он мог сосчитать. Но это было частью маски. Томас приходил в Лигу с той же целью, что и Уильямс: он хотел идти по улице и слышать, как люди говорят, что он величайший бьющий, когда-либо живший на этой планете.

И он мог бы стать им, если бы его тело не начало ломаться, когда ему перевалило за тридцать.