Лига штата Флорида в 1972 году была (и остаётся) питчерской лигой — большие стадионы и тяжелый летний воздух усложняют бьющим возможность демонстрировать высокий процент отбивания и хорошие силовые показатели*1. Будучи парнем из Северной Калифорнии, я никогда не испытывал ничего похожего на тропический зной, и мою форму можно было выжимать уже к концу предматчевого гимна.

*1. Силовые показатели — XBH (экстрабейсхиты), RBI, SLG, OPS. Имеются ввиду слаггерские навыки.

The Florida State League

Но мне было 18, я был силён, и пропустив первые 48 матчей из-за трещины в запястье, я отыграл остальные 84 игры со следующей статистикой: .256 AVG, 2B — 16, 3B — 5, 5 HR и 41 RBI. Мне, отбивавшему выше .400 AVG всю бейсбольную жизнь, этот показатель .256 был как удар под дых. Но мой партнёр по команде Майк Поттер, игравший до этого с моим братом в Модесто, позже сказал Гэри, что это были самые жесткие .256, которые он когда-либо видел.

Важно отметить, что в те времена в развитии игрока не делали такого же акцента на силовых показателях, как сегодня. Если тренеры и руководство чувствовали, что в парне есть потенциал, ему давали раскрыться в своём темпе. Мне, игроку, которому ничего не интересно кроме отбивания лайн-драйвов и среднего процента на бите .300, это очень помогало. Это значило, что я мог сосредоточиться на своей игре и не переживать за «отправку» мячей через заборы.

Частично причиной, почему команды могли так терпеливо относиться к своим проспектам, было то, что в основном драфтовали старшеклассников, и спешки в их продвижении не было. Предпочиталось взять игрока в нежном 18-летнем возрасте и начать обучение правильной игре в бейсбол. Плюс в том, что если такой игрок развивается естественно, в Высшей Лиге он может оказаться вскоре после достижения 20 лет. Так у меня было время развиваться в нападении. А вот в защите всё очень даже получалось. Некоторые руководители, скауты и тренеры утверждали, что молодой Кит Эрнандес был лучшим оборонительным первым бейсменом, который попадался им за последнее время. На любом уровне.

Лучшим изменением была возможность играть в бейсбол много. В школе бейсбольная тренировка занимала два часа в день, и в неделю игралось два матча. На профессиональном уровне всё меняется: 90 процентов времени вы тратите на игру в бейсбол или дорогу на выездные матчи.

И не то чтобы путешествие было на высшем уровне комфорта. На ближние матчи Западного Дивизиона мы добирались на автобусах одетые в форму, сыграв матч мы прыгали в автобус до нашей базы, где принимали душ. Потом спали в своих кроватях, отчитывались в клубе следующим днем, и снова в автобус на вторую игру трёхматчевой серии. На выездные матчи в Восточном Дивизионе мы останавливались в мотелях класса «Эль Чипо»*2. Настоящие клоповники.

*2. Прим. от англ. cheap – дешевый, игра слов на испанский манер.

Один раз в Дейтоне моего товарища по команде Марка Гасперино посреди ночи укусил в шею паук, и его увезли в реанимацию. Всё с ним было в порядке, но сначала его горло опухло до угрожающих жизни размеров софтбольного мяча. Остаток нашего пребывания я не сомкнул глаз, но такова была жизнь в майнор-лигах, где даже с бюджетом на ключевые вещи вроде бит было туго*3.

*3. Перед началом сезона каждого из нас спросили, какую модель биты мы предпочитаем. «Генри Аарон R43, 35 дюймов, 33 унции», — сказал им я, и биты приехали. Потом наш владелец Ральф Миллер, который не мог заработать с командой много, неотступно собирал все сломанные биты по ходу сезона, чтобы продать их производителям бит «Louisville Slugger» и «Adirondack» ради скидки на следующий сезон.

Вест Палм Бич, Флорида

Но всё это было частью шарма майнор-лиг и Флориды в 70-х: много бейсбола и солнца с низкой зарплатой и редкими развлечениями. Городки типа Вест Палм Бич — ныне беспокойные большие пригороды — тогда были небольшими приморскими сообществами, еще не поглощённые переполненными дорогами, торговыми центрами и полями для гольфа. И я наслаждался, болтаясь туда-сюда. К сожалению, из-за своей трещины я пропустил поездку на юг, в том числе серию против независимой команды из Ки Вест — той сонной маленькой деревни на самом краю страны с остатками старой «хэмингуэевской» Флориды*4.

*4. В 2012 году я наконец-то добрался до Ки Веста. Но к тому времени он уже был переполнен туристами, снующими туда и обратно с бесконечных круизных кораблей и ромовых баров, проигрывавших одни и те же 5-6 мелодий Джимми Баффетта. У меня был медовый месяц со второй женой, и после двух дней нам позарез хватило «Маргаритавилля», и мы уехали.

Говоря о «старой школе». Эрли Уинн, питчер из Зала Славы времен 40-х, 50-х и ранних 60-х, руководил «Орландо Твинс». Я подошел к нему во время практики на бите перед игрой и представился, прямо как молоденький фанат. Но мистер Уинн очень холодно пожал мне руку и ушел с презрением на лице. Мгновенно я понял посыл: никогда не говори с соперником. Мой отец, бывший игрок майнор-лиг, проповедовал ту же жесткую философию эпохи Великой Депрессии.

Ну что ж… Хотя бы я пожал руку человека, одержавшему 300 питчерских побед.

Но в том сезоне я не всегда был таким смельчаком. Это стало очевидным во время одного позднего даблхедера*5, когда я пережил своё первое настоящее высмеивание. Оно раздавалось от нескольких парней, студентов по возрасту, сидевших на несколько рядов вглубь со стороны первой базы, и продолжалось всю первую игру. «Боже, не дай им остаться на второй матч», — думал я. Но я вышел из раздевалки на поле, а они тут как тут. В ожидании. По глупости я предложил им перелезть через ограждение, я кричал: «Я вам жопы надеру!», и, конечно же, такого воодушевления они и ждали. Ситуация взяла надо мной верх, я сделал две ошибки во второй игре: высочайший поп-ап, который я поймал в ловушку, чтобы лишь выронить, и легкий рутинный граундбол около базы.

*5. Даблхедер — две игры, которые команды проводят в рамках одного дня.

Говнюки, ваш выход!

После игры тренер Рой Майтика позвал меня в свой кабинет, закрыл дверь и приступил к своей тягомотине про то, что насмешки это часть игры, и игроку надо просто отпускать это. Я начал было отвечать, но вместо этого расплакался. И Рой, с сигаретой в зубах, наклонился вперед, положил руку на лоб и брякнул: «О боже». Но он меня успокоил, и всё кончилось. Полагаю, это одна из отрицательных сторон работы с детьми, пришедшими сразу после школы — они могут быть нежными созданиями. И по дороге к мотелю я чувствовал себя самой большой в мире нюней.

Мне правда нужно было приободрение время от времени по ходу длинного сезона, и в какой-то момент меня навестила моя школьная подружка. Где-то спустя четыре дня после ее приезда позвонил мой отец и он был в ярости — кто-то в клубе ему обо всем рассказал. Он ругался:

— Посади её на самолёт как можно скорее! Представь, что она забеременеет! Тебе не нужна дополнительная ответственность брака в твоём возрасте и на этом этапе твоей карьеры! Я видел, как карьеры рушились в постели! Тебе надо сосредоточиться на попадании в Главную лигу! Да что, черт возьми, с тобой не так?

Отец был прав — отношения были не к месту, и со временем подружка вернулась домой. Позже тем летом она встретила кого-то другого, и для нас всё закончилось. Было больно, но я это пережил, и, думаю, что оно должно было так произойти.

Какое-то время спустя я попал в свой первый сламп*6 на профессиональном уровне, и не справился с этим так уж легко. К счастью, я мог полагаться на своего брата. Гэри, игрок года на первой базе из Калифорнийского Университета, был задрафтован «Кардиналс» в 17-м раунде в 1972 году и отправлен в Лигу побережья залива Сарасота поздним летом. Каждую неделю мы созванивались. Когда у меня на бите случилась засуха, Гэри, должно быть, почувствовал, что я был на дне помойки, и через пару часов разговора, когда я разминался у дагаута перед игрой в Петербурге, я услышал:
— Эй Кит!
— Гэри?

*6. Сламп — холодная серия с ужасными показателями у отбивающих.

Я поверить не мог! Приехал мой старший брат с парочкой его одноклубников. Мы поболтали перед игрой, Гэри накачал меня уверенностью, и я вырвался из слампа тем же вечером, сделав несколько хитов и RBI. Несмотря на то, что ему надо было вернуться в свою квартиру и хорошо выспаться, ведь в его лиге играли только дневные матчи, он остался на всю игру и зашел к нам в раздевалку после неё. Только удовлетворившись, что его положительное влияние сработало, он отправился в полуторачасовую поездку обратно в Сарасоту.

По ходу длинного сезона неизбежно оказываешься в двух-трёх слампах. Под слампом я подразумеваю 8 хитов за 60 выходов. Это как 15 игр — или две недели — когда ты приходишь на стадион и чувствуешь себя обезьянкой, трахающей футбольный мяч. Как будто ты никогда раньше не держал в руках биту. Я звонил домой и говорил отцу: «Я хреново чувствую себя на бите», и мы проговаривали мои выходы на биту. Мой отец знал мой взмах лучше, чем кто-то ещё, и мог расшифровать, что я делаю не так, основываясь только на том, что я ему говорю: «Звучит, будто ты укорачиваешь взмах», «Держи руки позади», «Зайди в зону, чтобы поймать этот синкер, прежде чем он упадёт». Иногда он просто говорил: «Звучит так, что у тебя всё хорошо, сынок. Просто продолжай взмахивать битой».

Но в слампе сложно быть терпеливым. В тот первый год я пытался справиться с этим злостью, а плохой характер лишь делал всё хуже. Я никогда не разбивал кулеры с водой, но вот свою порцию шлемов я раздолбал. Самое болезненное — когда я выстреливал мяч вне зоны прямо кому-нибудь в аут. Я съезжал с катушек. Как можно выбраться из слампа, если каждый раз я выстреливаю мяч как из пушки прямо в игрока другой команды? Тут правда чувствуешь, что тебя сглазили.

Я помню одну домашнюю игру, когда я вышел на биту с загруженными базами. Это были поздние иннинги сложной игры, и я выстрелил настоящей пулей в третьего базового. Он поймал мяч в аут, и я глубоко вдохнул, внутри всё кипело, но Майтика пытался меня успокоить в таких ситуациях. И я пошел обратно в дагаут у третьей базы, мой партнёр по команде Пэт МакКрэй встретил меня фразой «Держись, Кит!». Из добрых побуждений, конечно, но меня накрыло — не из-за него, из-за ситуации — и я пнул землю, а песок полетел в лицо Пэту. Я был подавлен и без устали извинялся перед Пэтом, который несколько минут выковыривал из глаз песчинки.

Джо Медуик

Еще мне не повезло, что кто-то из руководства стал свидетелем случившегося. Джо Медуик, инструктор отбивания «Кардс» в майнор лиге, был в городе, вместе с ним был генеральный менеджер «Доджерс» Эл Кампанис, сказавший тому, что такой игрок никогда не наденет форму «Доджерс».

Медуик подошел ко мне на следующий день и передал, что сказал Кампанис. Он добавил:

— Я думаю, он погорячился слегка, Кит. Я ему так и сказал, но пора тебе завязать с твоими истериками и запомнить, что хорошие бьющие чаще выбивают жесткие мячи прямо в людей, чем блуперы или «сопли». Это часть игры.

Таким был Джо Медуик: упрямый тип, очень честный в своей критике или же похвале. А еще у него было с избытком бейсбольных историй, и когда он был с нами на выездах, я и другие игроки встречали его в мотелях у бассейна, впитывающим солнце с выпивкой в руке, он эти истории рассказывал без конца.

Нэвин Филд

Джо «Милашка» Медуик был частью знаменитых «Кардиналс» сезона-1934, известных как Gashouse Gang*7, и последним игроком Национальной Лиги, выигравшим Тройную Корону. Человек-легенда. Одной из моих любимых историй было то, как Медуика вывели из игры — «Кардиналс» с огромным счетом побеждали в седьмом матче Мировой Серии 1934 года, и внизу шестого иннинга Медуик сделал жесткий подкат к третьей базе на своем результативном трипле, увеличив счет до 8:0. Матч играли в Детройте, на «Нэвин Филд», и некоторые фанаты «Тайгерс» посчитали, что подкат был грязным, или по меньшей мере ненужным при таком преимуществе в счёте у «Кардиналс».

*7. Gashouse Gangэто прозвище бейсбольной команды «Сент-Луис Кардиналс» в начале 1930-х годов. В период с 1930 по 1934 год «Сент-Луис» выиграл три вымпела Национальной Лиги (1930, 1931 и 1934) и две Мировые Серии (1931 и 1934). Некоторые бейсбольные писатели используют это прозвище для обозначения многолетнего периода. Например, Джек Кавано использовал фразу «буйная эпоха «Газового дома» в 1930-х гг. А прозвище бейсбольная команда получила от банды Нью-Йорка, которая базировалась в районе Gas House. Банда контролировала район более двух десятилетий, пока в 1910 году ее не поглотила банда Файв-Пойнтс.

«Сент-Луис Кардиналс», Gashouse Gang, 1934 год.

Джо вспоминал:
— Они начали в меня бросать всякое. Бутылки, фрукты и всё, что у них было в руках!

По его словам, всё было настолько плохо, что Комиссар Лиги, Кенисо Маунтин Лэндис, убрал его из игры для безопасности. Джо, конечно, был из того поколения, что почти не давало пощады, но из Детройта он выбрался невредимым и отправился отмечать чемпионство с «Кардс» без единой царапины.

К сожалению, мой первый профессиональный сезон завершился куда скромнее: мы закончили с балансом побед 66-66, в далёких 14 играх позади чемпионов Западного Дивизиона, «Дэйтона Бич Доджерс».

Но я многому учился в бейсболе вдобавок к своим .256 на бите, и ещё больше я узнавал о себе.