Болельщики определённого типа — я тоже признаю свою вину — слишком легко попадаются на крючок Брэда Питта в роли Билли Бина и излишне романтизируют бейсбол. В конце концов, бейсбол это всего лишь игра, со своими проблемами, недостатками, противоречиями, поводами для раздражения и разочарования. Всё это присуще тем играм, в которые играют люди. В течение первой половины XX века в бейсбол не пускали чернокожих игроков. Более 75 лет владельцы клубов прочно удерживали в своих руках абсолютную власть над бейсболистами и их будущим. На каждом этапе своего развития игра несла печать обмана и алчности, разъедавших её изнутри.

Мы все прекрасно это знаем.

Но иногда, чёрт побери, бейсбольным романтикам невозможно устоять.

Вспомните Коуфакса и Кершоу.

Клейтон Кершоу и Сэнди Коуфакс

Как подобное могло произойти? Как два потрясающих и заставляющих задерживать дыхание, одновременно скромных и легендарных левши, непобедимых в своей лучшей форме, бросающих фастболы и кервы, с фамилиями, начинающимися на одну и ту же, самую разрушительную в бейсболе, букву, вышли на одно и то же поле одного и того же легендарного стадиона с разницей в пятьдесят лет?

Вин Скалли рассказывал мне, что несколько раз во время своих репортажей оговаривался и называл Кершоу Коуфаксом, потому что в его сознании они сливались воедино. Иногда Вин видел одного из них, думая о другом, Кершоу и Коуфакс были вместе, говорили на своём, только им понятном языке. Тогда Скалли не мог сдержать улыбку и с головой погружался в воспоминания.

Коуфакс пять раз был лидером лиги по ERA. Кершоу пять раз был лидером лиги по ERA. Кершоу четыре раза был лучшим по WHIP, Коуфакс четыре раза был лучшим по WHIP. Коуфакс выиграл три приза Сая Янга и титул MVP. Кершоу выиграл три приза Сая Янга и титул MVP.

Коуфакс завершил карьеру со 165 победами и 87 поражениями.

У Кершоу 169 побед и 74 поражения (здесь и далее цифры приведены на момент публикации материала в январе 2020 года — прим. пер.) и он продолжает играть.

Конечно, они не одинаковы. Коуфакс и Кершоу играли в очень разное время — это питчеры, олицетворяющие конкретный момент в истории. Коуфакс подавал в то время, когда единственной задачей великого стартового питчера было довести игру до конца — он провёл по  27 полных игр в 1965 и 1966 годах. У Кершоу за всю карьеру только 25 полных игр, несмотря на то, что он один из самых выносливых питчеров своего времени. Коуфакс проводил 335 иннингов за сезон. Примерно столько же Кершоу сыграл за последние два года.

Но у этого сравнения есть и другая сторона. Кершоу играет в такое время, когда любой бьющий способен отбить любую подачу, поэтому его работа заключается в том, чтобы не давать сопернику набирать очки как можно дольше, прежде чем мяч будет передан реливерам. Показатель ERA+ у Коуфакса составлял 131, что показывает, что он был прекрасен в вопросе сдерживания соперников. А в период с 1961 по 1966 год его ERA+ вообще составляет изумительные 156.

Но у Кершоу карьерный ERA+ равен 157, а в шестилетний пиковый период он и вовсе равнялся невероятным 182.

Коуфакс играл в эру высоких горок и низкой результативности. Кершоу играет в эпоху взмахов и дингеров. Коуфакс бросал в то время, когда даже великие питчеры редко играли в плей-офф — сам он сыграл в семи таких матчах, все они были частью Мировых Серий, и все эти игры он провёл на высочайшем уровне. Кершоу бросает сейчас, когда выдающиеся питчеры неизменно выходят на поле в плей-офф. У него в карьере 25 таких игр со смешанными результатами. Это первое и единственное существенное различие между ними. Но таков ход времён. Стал бы Коуфакс Кершоу в наше время? Вероятно. Смог ли Кершоу стать Коуфаксом, окажись он в прошлом? Легко это представить. Связь между ними не просто сильна, она романтична, она заставляет задуматься о том, что бейсбол, при всех его недостатках, основан на чём-то мистическом: два левши из «Доджерс», бросающие великолепные фастболы и кервы. Как будто время застыло.


Однажды я слышал историю о Кершоу, не знаю, правда ли это, но похоже на правду. Якобы одна телекомпания попросила его об интервью на тему рутинной питчерской работы. Кершоу отказывается давать интервью примерно в двадцать раз чаще, чем соглашается, но тогда он дал положительный ответ. Само интервью должно было проходить на питчерской горке, я думаю, это было во время Весенних Тренировок, и должно было длиться 15 минут. Запомните: 15 минут.

Кершоу, как известно, в некотором роде помешан на контроле всего. Своё время он распределяет с точностью Билла Беличика. Ровно за четыре часа до каждого выхода на игру он делает одно, за три часа — другое, за два — третье, и так далее. Перед каждым стартом у него есть неизменная процедура: выпить чашку воды, пробежаться, ударить по стене аутфилда, затем отправиться в буллпен и заняться разминкой. Всё это повторяется в точности, шаг за шагом.

И вот настал день интервью. Кершоу вышел на поле, чтобы встретиться с журналистом. Всё началось с непринуждённой беседы, интервьюеры таким образом стараются раскрепостить собеседника, найти с ним контакт. Я тоже так делаю и никоим образом не виню того корреспондента. Но это был Кершоу. Он терпел всё это около двух минут, а затем сказал что-то вроде этого:

«Послушайте, если вы хотите провести время, болтая ни о чём, я буду рад это сделать. Но на пятнадцатой минуте я уйду». Я упомянул о том, что я слышал эту историю, но кое о чём умолчал. Её я услышал до того, как получил собственные пять минут на интервью с Кершоу. Оно стало частью фильма «Поколения игры», который я делал со своим другом Джоном Хоком, и который сейчас показывают в Зале Cлавы бейсбола.

Куперстаун, кинотеатр

Эта история была предупреждением, что когда Кершоу говорит о пяти минутах, он имеет в виду именно пять минут.

Это интервью, как ни странно, стало одним из моих любимых. Это был вызов: что я могу узнать о Клейтоне Кершоу за пять коротких минут? Итак, он вошёл и осмотрел сцену — у нас были готовы камеры и стул для него — а затем сказал две вещи. Во-первых, он спросил, смотреть ли ему на меня или на камеру. Я ответил, чтобы он смотрел на меня. Во-вторых, он кивнул и сказал: «Вы же знаете, что у нас всего пять минут?»

И вот что я узнал за эти пять минут.

1. Что Кершоу восхищает в Коуфаксе, так это его скромность. Это их связь. Увидев их вместе, вы почувствуете, что они являются частью клуба, в котором нет других членов.

«Вы встречаете игроков прошлого, которые, возможно, хотят рассказать вам, как они это делали, — сказал Кершоу, — или внушить вам, как именно они это делали. Сэнди не такой. Он любит говорить о бейсболе. Он хочет, чтобы и вы добились успеха. Это необычный и замечательный человек».

2. Я задался вопросом: оглядывает ли он когда-нибудь «Доджер Cтэдиум» и видит ли он его во сне? Он не похож на того, кто много думает о себе как о мальчишке, которому нравилось как отбивает Уилл Кларк (Кершоу выбрал №22 в честь Кларка), или думая о себе, как о непробиваемом питчере школьной команды, больше всего желавшим выйти на поле в Высшей Лиге. Но оказалось, что он так делает. Раз в год.

Уилл Кларк

«Я даю себе такую возможность в первый день», — сказал он. — «Я не живу здесь в межсезонье. Поэтому вернуться, посмотреть на третий ярус сидений, пройти через туннель… для меня это как оказаться дома. В самый первый день я понял, что это очень здорово — приходить сюда постоянно. Я могу бросать здесь. Могу бегать по полю. В первый день я осознаю всё это, а затем приходит время работать».

3. Его собственная скромность происходит из глубокой веры. Оттуда же растёт и испытываемое им чувство удачи.

«Я знаю, что не заслужил этого таланта», — говорит Кершоу. — «Поэтому то, что я могу делать каждый день, заставляет меня смотреть на вещи в перспективе. Я очень стараюсь не принимать происходящее как должное».

4. Кершоу очень верит в подготовку, чего и следует ожидать от питчера, который настолько точен во всём, что делает. Но я был удивлён, когда он сказал, что, по его мнению, настрой для питчера важнее подготовки.

«Конечно, вы смотрите видео», — говорит он. — «Вы делаете всё, чтобы в день матча быть в наилучшей форме, быть готовым подавать. Но, в конце концов, я думаю, что нужно просто хотеть сделать аут больше, чем они хотят выбить хит».

«Не нужно об этом говорить. Не нужно быть высокомерным. Но в этот день никто не выбьет хита. Вот такое мышление у вас должно быть. Это менталитет. Нельзя опускать руки. Нельзя терять концентрацию, особенно когда вы стартовый питчер. Что бы ни случилось, что бы ни происходило, самое главное — следующая подача, а затем ещё одна, и ещё. А потом у тебя будет четыре дня, чтобы повторить всё сначала».

5. Больше всего мне понравился момент, когда в конце беседы я спросил Кершоу о том, насколько ему нравятся особенные дни, когда всё идёт как надо. Он ответил, что наслаждается ими. Очевидно, он был очень счастлив после практически идеальной игры против «Колорадо», например. Но он сказал, что хотя такие дни приносят массу положительных эмоций, у него есть проблемы со словом «особенный».

«Если подумать, то дни, когда всё идёт хорошо, не должны считаться особенными, верно?» — спросил он. — «Для бьющих особенными становятся дни, когда они попадают по мячу. Это потому, что бейсбол все называют игрой неудачников… Но это верно только для хиттеров. Они должны терпеть неудачи. Ты же, как питчер должен преуспевать, не пропускать хиты. Отбивать это самое трудное в нашем спорте, поэтому дни, когда всё идёт хорошо, я особенными не считаю. Я думаю, что это просто ещё один день».

«А вот когда все планы рушатся, тогда день становится особенным». Было и шестое наблюдение: он потратил довольно много времени на последний ответ. Когда он закончил, я поблагодарил его и посмотрел на часы. Клейтон Кершоу подарил мне 6 минут и 43 секунды.